Часть 1-я комментариев закончилась констатацией парадокса: умные люди в стране есть, а сказать что-либо вразумительное по поводу структурных реформ некому. Для объяснения парадокса приведу высказывание одного из авторов планов индустриализации СССР, академика Станислава Струмилина:
Родился будущий Герой Социалистического Труда, будущий лауреат Ленинской и Сталинской премий в 1877 г., умер в 1974 г., а не в 1937, подобно многим своим коллегам. Вот, что значит правильно понимать генеральную линию партии, которая формировалась «от жизни», а не от теоретических схем.
«В стране, где единственным работодателем является государство, – пояснял для непонятливых Лев Троцкий, – оппозиция означает медленную голодную смерть. Старый принцип – кто не работает, тот не ест – заменяется новым: кто не повинуется, тот не ест».
В следующем году мы будем отмечать столетие господства «нового принципа». Одно из его практических следствий – массовый отказ представителей гуманитарных наук от поиска истин в пользу решения задач по обоснованию официальных взглядов.
Признает ли Лукашенко наличие структурного кризиса в стране? Нет, не признает. Свое согласие с тем, что «мир стремительно меняется», о чем и напомнил депутатам, он сочетает с верой в способность белорусской модели «адаптироваться к меняющимся условиям».
«ЭТО НАМ НАДО!»
Не являясь ни доктором, ни кандидатом экономических наук, я, тем не менее, умею находить значения нужных терминов в интернете. Проиллюстрирую свое умение на двух примерах:
– СТРУКТУРНЫЕ РЕФОРМЫ – это экономические, политические, административные и другие меры, после введения в действие которых меняется соотношение в действующей структуре на более экономически выгодное в долгосрочной перспективе;
– СТРУКТУРНЫЙ КРИИЗИС в экономике – несоответствие между устаревшими механизмами существующей экономической политики и изменившимися в результате развития экономики новыми условиями хозяйственной деятельности.
Признает ли Лукашенко наличие структурного кризиса в стране? Нет, не признает. Свое согласие с тем, что «мир стремительно меняется», о чем и напомнил депутатам, он сочетает с верой в способность белорусской модели «адаптироваться к меняющимся условиям».
В основе механизма адаптации лежит принцип: «надо совершенствовать то, что есть». Совершенствовать, а не реформировать – это путь, «который выбрали и по которому достаточно успешно прошли первые два этапа восстановления и стабилизации». В настоящее время белорусская модель переходит от «догоняющей» стратегии к «опережающей» (третий этап).
При отсутствии структурного кризиса нет и потребности в структурных реформах. Поэтому бесполезно задавать провокационные вопросы наследникам академика Струмилина. Бессмысленно обращаться и к так называемой оппозиции. Суть их предложений – «это слом существующего общественно-политического устройства страны. Ломать – не строить. Но это нам надо? Мы к этому готовы?»
Фразеологизм «это нам надо?» повторяется в обращении несколько раз. Складывается впечатление, что Лукашенко ведет внутренний диалог с так называемыми. Ничего подобного ранее не наблюдалось. Неужели настолько something is rotten in the state of Denmark («все гнило в Датском королевстве»), что главный архитектор белорусской модели начал сомневаться в возможность успешного перехода от «догоняющей» стратегии к «опережающей»?
«ВЛАСТЬ – ЧИТАЙ ЛУКАШЕНКО»
По мнению историка Андрея Фурсова, специфика любой сложной социальной системы заключается в ее базовом элементе. В индийской системе это каста, в античной – полис, в капиталистической – капитал. А что является базовой единицей у братских славянских народов?
Ответ историка – власть. «Эта власть не сводится к государственности, хотя у нее есть государственное измерение; эта власть не является политической, хотя дважды – на рубеже XIX-XX и XX-XXI вв. – на короткое время – у нее появлялось и политическое измерение (как результат ее разложения)». Это власть моносубъекта, стоящего над законом.
Есть ли такой моносубъект в Беларуси? Безусловно, есть. 7 октября он и выступил с обращением к депутатам, которое по форме напоминало лекцию на тему: «Власть как базовый элемент белорусской модели».
Приведу ключевую цитату: «Во-первых, власть, я прежде всего, заинтересованы в профессионализме нашего Парламента. Это вопрос номер один».
Замечательное признание, согласитесь. Я и власть неотделимы друг от друга, а вот парламент субъектом власти не является. Он лишь объект, в котором власть заинтересована.
Данное признание противоречит Конституции: «Статья 6. Государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную. Государственные органы в пределах своих полномочий самостоятельны: они взаимодействуют между собой, сдерживают и уравновешивают друг друга».
Слова с корнем «власт» упоминаются в основном законе 11 раз, но институт президента, по Конституции, органом власти не является: «Статья 79. Президент Республики Беларусь является Главой государства, гарантом Конституции Республики Беларусь, прав и свобод человека и гражданина.
Президент олицетворяет единство народа, гарантирует реализацию основных направлений внутренней и внешней политики, представляет Республику Беларусь в отношениях с другими государствами и международными организациями. Президент принимает меры по охране суверенитета Республики Беларусь, ее национальной безопасности и территориальной целостности, обеспечивает политическую и экономическую стабильность, преемственность и взаимодействие органов государственной власти, осуществляет посредничество между органами государственной власти».
Итак, по Конституции, президент лишь посредник между органами власти. Он обеспечивает их взаимодействие. Но не следует путать божий дар с яичницей, а имитационную демократию принимать за демократию без прилагательных.
Конституция 1994 г. была отредактирована в 1996 г. по причине неспособности обеспечить президенту полновесных прав моносубъекта, стоящего над законом. Эти права нигде напрямую не оговорены, они возникают по принципу перехода количества в качество: президент назначает шесть членов ЦИК, шесть судей Конституционного Суда, иных судей, членов правительства, издает указы и распоряжения, имеющие обязательную силу и т.д. Перечень обширен.
Естественно, властный моносубъект не может пустить парламентские выборы на самотек:
Власть – читай Лукашенко. Власть – читай Путин. Пример с Россией попадает в яблочко. Власть моносубъекта, стоящего над законом («русская власть», в терминологии историков Андрея Фурсова и Юрия Пивоварова) была в свое время экспортирована на территорию Беларуси из Российской Империи. В настоящее время ее белорусский вариант ближе к классическому, поскольку в России под воздействием мощных олигархических группировок моносубъектность первого лица не столь убедительна.
Сергей Николюк