В Беларуси торжественно отмечено пятисотлетие выпуска «Псалтыря», издание которого состоялось в Праге в августе 1517 года. В государственном масштабе праздник назван «500-летие белорусского книгопечатания». С января этого года число «пятьсот» бесчисленное количество раз мелькало в государственных и частных СМИ, бросалось в глаза на бигбордах и прочих средствах визуальной социальной рекламы.
Наименование юбилея стало чем-то само собой разумеющимся, и, по моим наблюдениям, мало кто задумался – а что мы, собственно, отпраздновали?
Давайте разберёмся. Подданный Великого княжества Литовского напечатал в Праге «Бивлию руску» на «руском» языке ВКЛ (именно так – с одной буковой эС – поименован государственный язык в Статуте княжества), затем основал типографию за пределами современной территории Беларуси – в Вильно/Вильнюсе. Напомню, Беларуси в шестнадцатом веке не существовало – ни в качестве релевантного этнонима, ни в качестве некой самостоятельной единицы в границах, напоминающих современное государство. Слова «Белая Русь» в годы жизни Скорины употреблялись, но применительно совсем к другой территории.
Франциск Скорина родился здесь, в Полоцке, однако место рождения при определении исторической значимости персоны никогда особой роли не играло. Например, лауреат Нобелевской премии Мечислав Бегун (Бегин) из Брестчины, считается израильским государственным деятелем. Светлана Алексиевич, рождённая в Украине, позиционируется как белорусская писательница. Не признаются белорусскими деятелями науки и культуры уроженцы БССР нобелевский лауреат Жорес Алфёров и величайший фантаст ХХ века Айзек Азимов, зато вполне «наш» – бывший россиянин Владимир Мулявин.
500-летие скориновской Библии лично для меня подчеркнуло проблему: в Беларуси до конца так и не определено место нашей страны в истории, в правопреемственности культурных и научных достижений.
Оппозиция обожает ставить знак равенства между Беларусью и ВКЛ. То есть современное государство – это, выходит, то же Великое княжество Литовское, у которого алчные соседи оторвали большие куски территории, а вместо князя трон занимает «последний диктатор Европы». Извиняюсь, уже не «последний», в диктаторских замашках противники обвиняют и Владимира Путина.
Но дело в том, что территория современной Беларуси последовательно входила в состав трёх великих держав, позже распавшихся, – ВКЛ, Российской Империи и СССР. И претендовать на что-то, чем владеют наши соседи, как-то некомильфо, со своим бы разобраться.
Вообще, притязания на когда-то подконтрольную территорию не только смешны, но и опасны. Если следовать этой логике, то Тысячелетний Рейх устроил аншлюс Австрии и Чехии, всего-навсего «законно» восстанавливая Римскую Империю Германской Нации. Армяне исторически связаны с огромным по территории государством Урарту, а Великобритании впору задуматься о возвращении североамериканских колоний?
Большей частью претензии распространяются только на культурно-историческое наследие, ибо перекраивание границ чревато войной. С ближайшими соседями, владеющими бывшими землями ВКЛ, у Беларуси нет перспектив для военного конфликта. А в культурно-историческом плане? Этот конфликт налицо, каждый тянет одеяло на себя, и Беларусь проигрывает, не имея чёткой национальной позиции, прописанной на государственном уровне, вбитой в головы подрастающего поколения на уровне рефлексов с помощью простых и понятных формул. В других странах такие формулы есть: «США – цитадель демократии», «Израиль – государство для евреев», а у нас? В любом споре, от научных диспутов до форумных перепалок в интернете, белорусы чрезвычайно слабы из-за размытой национальной идеи, аморфного позиционирования в некоторых ключевых исторических вопросах. Хуже всего воспринимаются попытки ставить знак полного равенства между Беларусью и ВКЛ, между историей Беларуси и историей Великого княжества.
Надо сказать пару слов о терминологии и этнонимах.
В наименовании Великого княжества Литовского, Руского и Жамойтского корень «рус» употреблён, если не изменяет память, лет на двести раньше, чем в названии государства, ведущего историческую правопреемственность от Великого княжества Московского до Российской Федерации. Рускими землями и населявшими Литву рускими народами считались, если наложить на современную политическую карту, большая часть Беларуси и Украины, а также несколько областей России. Фактически словом «руский» тогда объединялись все восточные славяне. Пусть меня закидают тапками, но Литва времён Скорины мне представляется не менее русским государством, чем Великое княжество Московское с сильным влиянием на него тюркского этноса. Литвины – руская народность эпохи Возрождения. По крайней мере, руский язык ВКЛ XVI века гораздо ближе к современному русскому, чем старославянское наречие Московии, но это тема отдельного разговора.
После Скорины и Люблинской унии продолжалось формирование единой литвинской нации ВКЛ, в складывающих её народностях, кроме русов, были потомки и балтских, и некоторых других племён. Прослеживалась тенденция, что все народы федерации, включая ляхов и мазуров, постепенно сольются в единый народ, где польский язык вытеснит остальные, включая руский, идиш и балтские, как параллельный язык специального применения сохранилась бы латынь. Процесс сглаживания национально-языковых различий был прерван разделом Речи Посполитой.
В советские времена информация о ВКЛ преподносилась однобоко, княжество характеризовалось только как перманентный враг растущей централизованной России. История Беларуси отрывалась от истории ВКЛ. Между словами «литовский» и «белорусский», получалось, не было ни малейшей связи. Интересно, что в учебниках истории СССР советских лет превозносился в качестве первопечатника Иван Федоров, литовец Скорина упоминался вскользь, то есть и культурное наследие ВКЛ для Советской империи не ценилось.
В период белорусской националистической истерии первых лет независимости столь же чуждым объявлялось всё русское или, как любят выражаться отечественные наци, «расейскае».
С Россией, не смотря ни на что, сохранились самые тесные отношения. Но вот какой штрих. Появилась российскоцентрическая концепция «Русского мира». Я много путешествую, общаюсь с людьми из других государств посредством электронных коммуникаций и, не претендуя на истину в последней инстанции, предположу: «Русский мир» за пределами России не пользуется особой популярностью. Возможно, его стоило бы назвать «Славянским миром».
И так, по прошествии стольких совместно прожитых лет, ни литовское, ни русское не считается «нашим».
Возвратимся к теме книгопечатания. 500 лет назад в Праге издана первая руская книга. То есть исполнилось 500 лет рускому книгопечатанию.
Точно так же, как сейчас в Китае у ОЕМ-сборщиков производятся гаджеты под российскими брэндами, пражскую «Бивлию руску», отпечатанную для распространения в ВКЛ, можно считать и первой литовской ОЕМ-книгой.
Беларусь – исторический наследник всего, что происходило на нашей территории, всего, что связано с народами, проживавшими здесь. Поэтому, бесспорно, 500-летие руского и литовского книгопечатания – это наш, очень даже наш, белорусский праздник! Но если называть его исторически корректно, то его белорусскость отодвинется на второй план, если даже не скроется из видимости, потому что на уровне подсознания с литовским ассоциируется принадлежащее Литовской Республике, с русским – относящееся к Российской Федерации. В общественном сознании прочно укоренился вклад белорусов в культурное, научное и экономическое развитие СССР, в победу над нацизмом, а царское и княжеское прошлое по-прежнему находятся за чертой отчуждения. Прошедший юбилей был отличным поводом показать наше место в истории ВКЛ, ни в коем случае не перетаскивая на себя всё наследие княжества, и этот повод использован далеко не полностью.
В Полоцке, во время скориновских торжеств, об общеславянском значении юбилея говорил представитель Президента Российской Федерации Михаил Швыдкой, другие приглашённые зарубежные гости. Если посмотреть публикации в СМИ, в т.ч. негосударственных, то в словах белорусов, особенно националистически озабоченных до клинической русофобии, проскальзывал противоположный мотив: сие – только белорусский праздник, вы, иностранцы, порадуйтесь за нас… Встречалось и злорадство: в просвещённой белорусской Литве вон как рано возникло книгопечатание, а в «отсталой» Московии позже. В государственных СМИ повторялись фразы о культурном значении наследия белорусского первопечатника Скорины для всех окрестных государств, но очень редко что-то говорилось про общее историческое прошлое, исключения составили репортажи из Литвы.
А может, это и есть начало массированной пропаганды на простых лозунгах? Спросите у молодых граждан Беларуси, кем является Скорина – белорусским, литовским или русским книгопечатником, ответ вряд ли удивит.
Вот только в данном конкретном случае гораздо правильнее было бы акцентировать внимание на интернациональном характере явления, общеславянского, а не о белорусской исключительности. Беларусь как мостик между народами, оставаясь суверенным государством, всегда выигрывала гораздо больше.
Анатолий Матвиенко